 |
 |
Пётр Карпов |
|
Рабочая прозаДо наступления Нового Года оставалось чуть больше суток. Юрец смотрел на кричащего ворона невидящими глазами, и глаза его были полны слёз. Парень с детства был приучен к трудностям, бедствиям и разочарованиям, но так плохо как сейчас, не было ещё никогда. Жизнь рушилась. Работы не было. Еды не было. Халабуда, стоявшая на краю городской свалки, потихоньку сыпалась и совсем не согревала студёными декабрьскими ночами. Деньги, вырученные от продажи почки жены, ушли на покупку гречки. «Верная прибыль, молодой человек!» - шептал ему тогда хитрый жид-перекупщик, - «сейчас возьмёте по 800, а через год эта гречечка будет стоить все 3000 гривен за таки килограмм!» Но сейчас гречка была по червонцу, а купленные 8 мешков стояли в халабуде и подпирали стены. Хоть какая-то польза от них! …Ворон, сидящий на вершине мусорной кучи, неожиданно забился в конвульсиях. Подёргавшись несколько минут, он затих и его бездыханное тело скатилось прямо к ногам Юрия. Но тот этого не заметил. Его мысли были далеко, в самой пучине отчаяния. Денег не было. Покращення не наступало. Виктор Фёдорович, хоть и посадил Тимошенницу, но не смог совладать с её дружками-спекулянтами, поэтому всё вокруг стремительно дорожало. Русский язык по-прежнему был запрещён хохлами-бандеровцами, которыми кишмя кишела Рада. Крым и Новороссию так и не передали Матушке-России, и даже Труба всё ещё оставалась у малороссов. Было очевидно – Янукович предал. Обманул, оплевал, растоптал идеалы. Было ясно: Янукович – враг. В очередной раз подумав об этом, Юрка застонал от нахлынувшей душевной боли и с силой пнул дохлого ворона. Тот отлетел, ударился о кучу, и вновь медленно сполз на старое место. Юрец подумал, что неплохо бы ворона завтра кинуть в варево, которое жена Светка собиралась приготовить к Новому Году (всё ж мясо!), но потом побрезговал и оттолкнул тушку в сторону. Еды было совсем мало, денег не было вовсе, Янукович оказался болтуном, … но не это было самым страшным! Партия! Его, Юрца, предала партия! ПДРС, некогда живой, полный сил, с многолюдными офисами, смелыми акциями и эксами… его ПДРС! … в один-единственный день исчез, словно по мановению волшебной полочки злобного колдуна! Растворился в пространстве, словно и не бывало его вовсе. И зря Юрий искал своего наставника Никодима Никифоровича, зря звонил вышестоящим товарищам в Донецк и Днепропетровск, зря слал отчаянные телеграммы в Киев! В трубках были лишь гудки, а телеграммы уходили словно в бездну, откуда не может быть ответа. Вначале парень надеялся, что товарищи по Партии поехали на пьянку и потравились палёным шмурдяком… потом, спустя недели, верил, что партийцы на экстренном съезде где-нибудь в Тирасполе… но потом, когда прошли долгие месяцы… потом он уже и не знал, что думать…. Его бросили. Его предали. Над ним жестоко посмеялись! …Наконец, Юрец не выдержал, и из его глаз полились слёзы. Слёзы были горьки, и облегчения не принесли. На душе было так же черно и беспросветно. Рука сама потянулась к карману, в котором лежала визитка холёного хлыща, с которым Юрец встретился накануне. Хлыщ, одетый в ладный костюмчик и американские штиблеты, обещал Юрке огромные деньги, бесплатную кормёжку и дармовую поездку в Москву на автобусе. Взамен от Юрца хлыщ потребовал одного – принять участие в незаконных уличных выступлениях против Путина и Единой России! Вначале у Юрца аж в горле перехватило от возмущения, когда он это услышал! Хотелось дать хлыщу в морду и растоптать визитку. Это ж надо, предложить ТАКОЕ! И кому? Ему, закалённому партийцу. Но он вдруг вспомнил о молчащих телефонах ПДРС, о Януковиче, о гречке… и тело словно обмякло, мысли спутались и парень медленно побрёл на свою свалку… И вот теперь визитка с золотым тиснением «Общественная неправительственная организация Друзья Госдепа» удобно лежала в его худой ладони и мысли, чёрные мысли одолевали его. А почему бы и нет? А вдруг не обманут и действительно заплатят по 50 гривен за день? А если меня предали товарищи, то почему и я не могу предать идеалы?
|
Чёрная бездна поглощала его, медленно и неотвратимо. На улице совсем стемнело и он решил идти спать, чтобы завтра утром сказать хлыщу роковое «да». 30 декабря умирало, подобно хромоногому ворону на мусорной горе… В халабуде было холодно и сыро, он обнял жену и дочь, но ещё долго не мог уснуть, думая о завтрашнем ужасающем дне, когда он навсегда станет предателем. * * *Его разбудил шум снаружи. Какие-то люди столпились у халабуды. Ещё сонный Юрец внутренне съёжился, рука нащупала топор и крепко сжала его… и тут в дверной проём просунулась голова Деда Мороза! «Здравствуйте, мальчик Юра! Как ты вёл себя в Старом году? Если хорошо, то Дедушка Мороз даст тебе подарочек!» - пробасил ряженый дед. Юрец только собрался послать его куда подальше, как Дед Мороз довольно зареготал и стянул с лица накладную бороду. «Мать честная!» - только и смог пробормотать Юрка… «Николай Никодимович!» «Ага, малой, это я! Ну что, заждался? Так встречай гостей!» - и на лице руководителя Терновской ячейки ПДРС растянулась широкая открытая улыбка! «Заходь, ребята!» - крикнул тот стоящим снаружи. И тут пришла пора Юрке обомлеть ещё раз! В его тесную халабуду весело ввалились Григорий Савельевич, евойный партийный наставник, и старый друг дядя Вова и Зариф Маратович Файзуллаев из Павлограда, а за ними, опираясь на Калашникова, как на посох, вошёл Гордей Семёныч Домнов. Он был чёрный как смоль от загара и пахло от него вином и молодым барашком. Юрка почти потерял дар речи! Партийцы переглянулись, улыбнулись. Гордей Домнов кивнул головой, глубоко затянулся беломориной и, помолчав, сказал: «Понимаешь, Юрец, есть такая чудесная страна – Ливия» Юрка страны такой не знал, но согласно закивал головой. А на кривом столике тем временем уже появилась килечка, резаная варёнка, маринованный чесночок и бутылочка шмурдяка. Жена Светка уже тоже проснулась и с восхищением смотрела на всё это великолепие. Дядя Вася ловко разлил, и сунул стаканчик Юрцу. «Ну, за встречу!». Дружно выпили. А Зариф Маратович, приобняв парня за талию, уже втолковывал ему, что Партия своих людей не забывает, что помнила о Юрце всегда и о его сложном положении знает, и об отчаянии его. Поэтому и пришли, как только смогли, как только омыли с сапог ливийскую пыль. Юрка слушал, спрашивал, смеялся и плакал. А Зариф Маратович тем временем назидал: «Ты, Юрец, не дури! Вот спрашиваешь ты, чего Виктор Фёдорыч жизнь не наладит никак? Ну что ж ты за эгоист такой? Хочешь, чтобы сразу ТЕБЕ жизнь наладили. А мир-то, он вона какой большой! С него и надо начинать! Смотри, сначала мы в Белорусии жизнь наладили, затем в России, теперь в Ливии, в скоро, глядишь, в Грузии. Ну а потом, может, и да Малороси черёд дойдёт. Ты не поспешай, Юрец, ты молодой, доживёшь!» «Да, дорогой Зариф Маратович! Я доживу, я обещаю!» Юрка хотел было рассказать о своей встрече с хлыщём из Госдепа, и повиниться в предательстве своём, едва не состоявшемся… но лишь начал он говорить, как Зариф Маратович остановил его словами: «Знаем мы стрекулиста этого давно. Гнилой тип. Да ничё, вчера вечером порешили мы его знатно! Не побеспокоит он более ни тебя, ни Путина». Юрий сидел и счастливо плакал в окружении Друзей по Партии. И птицы пели в его юной душе! Петр Карпов, |
|
|
|
------------- Рабочая реклама ------------- |
