Молодые годы Юрки Головачёва. Роман. Глава 7

Рабочая проза

Пётр Карпов
"Молодые годы
Юрки Головачёва"

Вечерело. Закатное солнце выкрасило тревожно-алым цветом уютный фанерный барак на краю шахтёрского посёлка. Юрка уже покормил младших сестёр ужином и сейчас, сидя за убранным кухонным столом, в который раз пытался объяснить им правила сложения целых чисел. Девочки, немного недоразвитые из-за постоянного недоедания и утеснений на языковой почве, хихикали, радостно пуская пузыри, но правила запоминали с трудом, особенно старшая, четырнадцатилетняя Настя.

И тут в дверь барака настойчиво постучали. «Відчиняйте!» – раздался хамоватый выкрик.

Юрка открыл обшитую потёртым дерматином дверь и едва не ахнул: на пороге стоял вислоусый майор с орденом Шухевича на груди, а за ним – два военных в натовской форме!

– Вулиця Відстійна, барак сім? – грозно спросил хохол-майор.

– Допустим, – немного оробев, ответил Юрец.

– Вілкоммен, шановне панство! – гаркнул вислоусый и жестом пригласил натовцев войти.

– Стойте! – яростно прохрипел Юра и перегородил проход, – сюда вам нельзя! Мой барак объявлен территорией без НАТО! У меня и постановление есть!

– Геть, щеня! – прокричал майор и оттолкнул пацана. – Велкам, Панове. Проходьте до хати!

– Шо мне твоє «постановление», – передразнил хохол Юрку. – В мене мандат від самого президента Ющенкі, де він розпорядився розсілити по хатах бійців НАТО, що прибули на навчання!

– Какие ещё «навчання», – передразнил Юрка хохла.

– Навчання «Метан Бріз». Будемо навчатися викурювати з шахт ваших шахтарів… тобто терористів! Навчання проводяться за указом Ющенка та США! Оцей ясновельможний пан, – он указал на рыжего коренастого молодчика, – рядовий герр Шульц з Німеччини, а отой високий блондин – рядовий другого рангу пан Свенсон зі Швецької армії. Тож, щеня, замовкни і прислужувай їм!

Войдя в барак и увидев скудную обстановку, фашисты стали недовольно кривиться. А заметив, что в бараке нет окон, принялись на своём бусурманском языке хаять майора. Тот угодливо извивался, просил прощения, юлил.

Наконец стали располагаться. Натовцы нагло заняли нары Юрца и сестричек, хохломайор расположился на кухне. Пацану велели убираться в коридор.

Рыжий немец первым делом достал из вещмешка и поставил на тумбу старый портрет, на котором красовался белозубый мужик в фашистской форме.

– Це його дід. В самому гестапо робив! – уважительно шепнул Юрцу майор. – Багато він вас, комуняк, на чисту воду вивів!

Юра аж скрипнул зубами от нахлынувшей ненависти! Вот жеж суки! Фашисты! Ему рассказывали мужики на собрании партячейки, что фашисты были гнидами даже похуже бандеровцев, хотя Юра не мог себе представить – как можно быть ещё хуже бандеровских ублюдков? Но теперь, глядя на сытые довольные рожи натовцев, смог. И ещё он понял, что НАТО – хуже чем гестапо!

Фашисты ринулись к старенькому холодильнику «Днепр-2», но не найдя там ничего кроме двух брюкв, удовольствовались ими. Завалившись в обуви и обмундировании на предварительно сдвинутые нары, белобрысый швед наконец-то приметил Юркиных сестрёнок, робко жавшихся за ширмой. Швед подманил младшенькую и, мерзко улыбаясь, дал ей карамельку.

«Педофил!» – сразу смекнул Юрец! «Но ничего, гнида! Донбасс ещё никто не ставил на колени! Дай только срок!» Тайный план начал созревать в его юной, чистой голове.

Наступила ночь.

Натовцы быстро задрыхли. Они спали обнявшись, почти прижимаясь друг к другу своими фашистскими носами.

Майор-хохол ещё какое-то время сидел на кухне, жёг керосинку и безуспешно силился заучить на память основные положения Плана Ющенко. До Юрки, лежащего на полу у входной двери, то и дело доносились гавкающие, как «Хайль Гитлер», слова Плана: «У Москві буде іти батальйон Вермахту… Крим – лакеї… Севастополь – лакеї…Крим – розчленити… Чорноморський флот – розчленити… Севастополь – розчленити…»

Но наконец-то он задрых, и теперь, лёжа на коротеньком кухонном столе, недовольно похрюкивал во сне.

И тогда Юрий поднялся, тихонько разбудил сестёр, и вывел их, сонных и пускающих пузыри, на двор.

На востоке уже светлело.

Юрий крепко закрыл дверь и подпёр её черенком лопаты. Достав из сарая полканистры керосина, щедро облил им барак. И когда Юрий зажёг спичку, глаза его светились священным фиолетовым огнём.

Барак полыхал, отчаянный рёв натовцев был всё глуше, а Солнце озаряло Донбасс первыми лучами.

И словно огромная огненная птица запела в Юркиной душе…

Петр Карпов,
мастер пролетарской прозы

Оглавление

------------- Рабочая реклама -------------